Нина Ищенко

Донбасс несколько десятилетий находился в составе Украины, которая занимает пограничное положение между двумя культурами – русской и европейской. Донбасс в этой поликультурной среде всегда имел собственную идентичность, и к 2014-му году оказался на границе между Россией и Украиной. Насколько оправдана культурно эта граница? Можно ли считать Донбасс в культурном плане частью русского мира? Реализуются ли на Донбассе в годы последней войны какие-то именно русские культурные константы?
Культуру можно определить как типичные для данного социума способы поведения и мышления, которые материализуются в системе искусственно созданных предметов, функционирующих в этом социуме, а в идеальном плане существуют в виде мировоззренческих конструкций, которые воплощаются в культурных архетипах.
Культурные архетипы суть архаические первообразы, символически представляющие человека, его место в мире и обществе. Культурные архетипы воплощают ценностные ориентации, задающие образцы жизнедеятельности людей данного социума [3].
Символический характер архетипа позволяет выражать онтологические основания культуры разными способами, то есть задаёт множество вариантов реализации в рамках одного образа. Кроме того, архетип позволяет поднимать статус индивидуального действия в рамках культуры до общезначимого, преодолевая и тем самым связывая разные уровни реальности [Там же].
Русский культурный архетип отличается двумя основными чертами. Первая черта выражается в нормативном требовании самоограничения, вторая – в апокалиптическом восприятии времени [4]. Обе они синтезируются в образе святого царства.
Согласно исследованиям Топорова [5], русская народная культура пансакральна и стремится освятить все жизненные проявления человека и природы. К дохристианскому периоду восходят представления о борьбе Правды и Кривды. Русский народный апокалипсис выражается в победе Кривды на земле [1]. Гиперсакральность в этом случае оборачивается своей противоположностью, десакрализованностью, мир воспринимается как лежащий во зле. Однако святое царство, царство Правды, принципиально достижимо. Оно является идеалом, и в силу этого задаёт модели поведения в нашем времени и пространстве, которые выражаются в нормативном самоограничении ради социального целого.
Под влиянием христианского учения, воспринятого через призму византийской традиции, образ святого царства трансформировался в образ странствующего царства, которое должно реализоваться в России. Архетип странствующего царства послужил основой для усвоения в русской культуре концепции России как третьего Рима – последней в этом мире православной империи.
Таким образом, русское государство понимается как пространство, где правда в принципе может быть реализована. Правда эта может выступать как православие, как единственно верное марксистское учение и передовой общественный строй и так далее. Русская жизнь представляет собой начало освящения, преобразования всего мира. Это постепенное изменение возможно при полной самоотдаче вплоть до самопожертвования всех причастных царству, реализующих таким образом правду на земле.
Война на Донбассе показала, что нормы социального действия больших групп людей в этом культурном регионе включают в себя самоотдачу, сострадание, стойкость, стремление защитить и помочь. Эти нормы ярко проявились в широком добровольческом движении, сформировавшем армии республик из людей не только Донбасса, но всего русского мира, которые бросили налаженную жизнь ради защиты невинных людей от несправедливости. Также эти нормы реализованы в поведении самих жителей Донбасса, которые старались делать всё возможное для помощи людям, страдающим от несправедливой войны. Например, в осаждённом Луганске летом 2014 года, когда не было света, газа воды, артисты кукольного театра играли спектакли бесплатно прямо на улицах города, чтобы развеселить детей, которые оказались под обстрелами (больше данных в [2]).
Участники войны со стороны республик воспринимают Донбасс как пространство, в котором может реализоваться альтернатива мировому капиталистическому обществу. Новороссия для многих добровольцев является символом территории, где может быть осуществлено правильное государственное устройство, а это основная черта архетипа странствующего царства.
Таким образом, в военной обстановке на Донбассе проявились обе характерные черты русского архетипа – самоограничение как норма и стремление защищать правду в конкретном пространстве, Донбассе, которое воспринимается как возможное начало переустройства всей жизни на Украине и в России на новых началах. Русский архетип странствующего царства устанавливает нормы и ценности, регулирующие совместное действие жителей Донбасса.

Литература
1. Василенко, И. А. Архетипические основы русской культуры и современная имиджевая политика России [Электронный ресурс] / И. А. Василенко // Перспективы: сетевое издание Центра исследований и аналитики Фонда исторической перспективы. 2015. Режим доступа: http://www.perspektivy.info/book/arkhetipicheskije_osnovy_russkoj_kultury_i_sovremennaja_imidzhevaja_politika_rossii_2015-06-30.htm
2. Заславская Е. А. Некоторые особенности культурного слоя Луганска // Четверть века с философией. Луганск, 2015. С. 120 – 129.
3. Любавин М. Н. Архетипическая матрица русской культуры [Электронный ресурс]: дис. на соиск. степ. канд. философских наук: 24.00.01 / Любавин Максим Николаевич; Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет. Нижний Новгород, 2002. 245 с. Режим доступа: http://www.dissercat.com/content/arkhetipicheskaya-matritsa-russkoi-kultury
4. Некрасова Н. А. Социокультурные факторы модернизации России в современных условиях [Текст]: автореф. дис. на соиск. учен. степ. кандидата социол. наук (22.00.06.) / Некрасова Наталья Александровна; Курский государственный технический университет. Курск, 2006. С. 8.
5. Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. I. Первый век христианства на Руси. М.: Гнозис, 1995. С. 8 – 9.

Читать далее