Ольга Валькова
Фильм мексиканского кинорежиссёра Алехандро Гонсалеса Иньярриту, лауреат «Оскара» 2015 года, отмеченный в девяти номинациях и удостоенный наград в таких категориях, как: «Лучший фильм», «Лучшая режиссёрская работа», «Лучший оригинальный сценарий», «Лучшая операторская работа».
Об этом, впрочем, можно было бы и не сообщать. Как правило, к характеристике фильма это ничего не добавляет. Выбор Американской киноакадемии в последние годы носит характер настолько стохастический, не подчиняющийся никаким закономерностям, что в букмекерских конторах уже принимают ставки на то, кто станет лауреатом Оскара в текущем году.
Может быть, в данном случае часть киноакадемиков поддалась ностальгии, припомнив свою бродвейскую молодость. Мне, во всяком случае, почему-то хочется так думать.
Этот фильм – о Бродвее.
Улочка, похожая на широкий коридор со множеством дверей. Двери в буфеты – кафешки, магазинчики, питейные заведения – и главные двери – в театры.
На которой, наверное, тысячу раз звучали слова: «Я чувствую, что могу сделать что-то настоящее.»
Улочка, на которой среди ночи, прямо на асфальте под водосточной трубой, произносят монолог Макбета:
Жизнь — это только тень, комедиант,
Паясничавший полчаса на сцене
И тут же позабытый; это повесть,
Которую пересказал дурак:
В ней много слов и страсти, нет лишь смысла.
Улочка, похожая на коридор, — и крашеные кошмарной краской глухие коридоры в таинственном и запутанном засценическом пространстве. Немытые окна служебных помещений, подоконники которых заставлены баночками и бутылочками, которые просто никому не приходит в голову выбросить. Захламленные гримерные. Помосты осветителей. А вот и она – сцена. В таком ракурсе мы ее обычно не видим.
Оператор Эммануэль Любецки снимает этот мир без явного монтажа, как бы единым дублем, ведя камеру то за одним, то за другим персонажем и создавая у зрителя впечатление, что нам показывают «все как есть».
Фильм – о непримиримой войне двух систем ценностей. Мир Бродвея воюет с миром Голливуда, и улочка, похожая на коридор, храбро и отчаянно держит оборону перед превосходящими силами противника.
Тут перемешалось все – высокомерие, смешной и раздражающий снобизм , жажда подлинного, тайна, самоотречение и безоглядная преданность.
«Я – театральный актер, — с невозможной гордостью произносит легкомысленный красавчик (Эдвард Нортон), — вы уйдете в свой Голливуд, а я останусь здесь.» И он же: «Это в жизни фальшивлю. А на сцене я – настоящий.»
Сцена как религия, знамя, оммаж. Здесь не шоумены, здесь – актеры.
Нельзя не отметить, что работа Нортона в фильме великолепна. Персонаж с его легкомыслием и тайной истовостью, неожиданными выходками и глубокой серьезностью таланта получился ярким и тонким.
В центре картины – человек, чья душа сама становится полем боя между Театром и шоу-бизнесом. Бывшая суперзвезда Голливуда, исполнитель главной роли в культовом сериале о Человеке-птице (Майкл Китон, бывший Человек-паук), постаревший, неяркий, он вкладывает все средства и оставшиеся силы в постановку спектакля по роману шестидесятилетней давности, роману человека, когда-то написавшему на салфетке отзыв о его первой детской актерской работе: «Честная работа!».
«Я чувствую, что могу сделать что-то настоящее.»
Но в нем продолжает жить Человек-птица – черный крылатый демон-искуситель, источник паранормальных способностей, вечно зовущий его вернуться туда, где он был знаменит и богат.
В душе героя Театр побеждает: он прогоняет Человека-птицу.
Но побеждает ли он в реальности? Голливуд заходит оттуда, откуда не ждали: популярность спектаклю обеспечивают случайно получившаяся пробежка актера голым по улице и ранение, дочка заводит ему твиттер, фанаты жгут свечи… Миллионы лайков.
Поэтому и финал неясный – то ли полетел, то ли из окошка выбросился…
И еще. В фильме очень много случайного, неясного, невнятного. Похоже, так и было задумано: «Это повесть, которую пересказал дурак: в ней много слов и страсти, нет лишь смысла.»
Жизнь – актер, разве этим не сказано многое?
Фильм – трагикомедия, со множеством неожиданных поворотов, забавных и напряженных. Смотрится легко.
