Арсентий Атоян. Доклад на заседании Философского монтеневского общества Луганска 12 апреля 2023 года
Я согласен быть черепом,
Кто-то согласен быть саблей.
Олжас Сулейменов.
Собственно, приходит простая мысль, что несведующим в естественных науках не следует рассуждать о Чижевском и его спорном наследии. Но тут обнаруживается не только связь с идеями ноосферы Вернадского, но и влияние установок на образовательный процесс. Нельзя обойтись без естествознания, но и в единении наук оно не может сразу же занять основное ключевое место, как то полагал знаменитый Гельмгольц, после речи которого в 1864 году стало обычным рассуждать о двойственности знания, непроницаемости способов доказательства в гуманитарных науках, якобы всегда вторичных и о методологических очевидных преимуществах естественных наук. Отсюда ставка на естественные науки, которые задают критерии научности и способствуют очищению знания от недопустимой гуманитарщины. В этом ключе пришли к выводам о разнице двух научных языков, а английский писатель Чарльз Сноу сформулировал идею двух культур – естественнонаучной и гуманитарной в работе, которую так и назвал «Две культуры». Гуманитарии защищались довольно вяло и не высказали такой же уверенности в собственном методологическом превосходстве.
Однако, на самом деле вопрос об интеграции знания и основании продуктивных образовательных систем не сводится к одной только эффективности методологий, а носит характер философского вопрошания о сущности перемен в статусе самой науки. Она не может быть ни служанкой идеологии, ни служанкой техники. У неё своя собственная судьба и предназначение. Философия же не чужда Чижевскому, он не так от неё дистанцируется как Вернадский, но и не так понимает как Циолковский. Для Чижевского важен принцип материалистического монизма. Эта проблема вначале ХХ века занимала людей гораздо больше, чем иные другие философские вопросы. Дуализм Декарта имеет множество последователей и последствий, которые размывают основание идеи единства человеческого знания, теории и практики. Не способствуют они и диалектическому синтезу различных дисциплин и форм общественного сознания. Александр Леонидович Чижевский открыто провозглашает себя сторонником природного монизма. Никакого вне — природного основания у истинного научного знания быть не может. Потому-то мы и поместили его на галёрку Наших.
Что есть материя? Вопрос столь же старый, так и не получивший окончательного ответа. Что есть дух, если мы не хотим ограничиться богословским догматом. Ведь не только дух гуляет, где хочет, но и предрассудки о материализме проникли в общество запоздалой христианизации, вторичного приобщения к вере. Разбор концепций, а точнее их отражений в литературе и современной научной рефлексии ставит наследие Чижевского под прицел новейших противников материалистического монизма, но и перед сомнениями среди философов-материалистов, которым также многое кажется односторонним.
Итак, цель данного фрагмента понимания его идей – выяснение основания ноосферы в категориях материалистической философии в истории и современности. Даже не углубляясь в естественнонаучную аргументацию, а здесь сведущим людям и карты в руки, следует однозначно оценить последовательность в стремлении автора не выходить из доказательного поля естественных наук в метафизику, оккультистику, эзотерику и другие области неявного знания.
«Но наука о живом организме и его проявлениях пока еще чужда расцвету этой уникальной идеи единства всего живого со всем мирозданием» — говорит Чижевский в предисловии к своему труду «Земное эхо солнечных бурь». «Ряд наук с огромным упорством отстаивает свою независимость, охраняет свои многолетние позиции и границы». Теперь мы можем сказать, что в науках о природе идея о единстве и связанности всех явлений в мире и чувство мира как неделимого целого никогда не достигали той ясности и глубины, какой они мало-помалу достигают в наши дни. Человеку дано сознавать ничтожество своей физической организации перед физическими силами природы. Строение земной оболочки, ее физикохимия и биосфера являются проявлением строения и механики Вселенной, а не случайной игрой местных сил. Не Земля, а космические просторы становятся нашей родиной, и мы начинаем ощущать во всем ее подлинном величии значительность для всего земного бытия и перемещения отдаленных небесных тел, и движения их посланников — радиации…Эти радиации представляют собой прежде всего электромагнитные колебания различной длины волн и производят световые, тепловые и химические действия. Встречая жизнь, они отдают ей свою энергию, чем поддерживают и укрепляют ее в борьбе с силами неживой природы. Помимо электромагнитных колебаний к Земле устремляются потоки мельчайших частиц диссоциированной материи — электроны и ионы, несущие также огромные запасы космической энергии. Подавляющее большинство физико-химических процессов, разыгрывающихся на Земле, представляют собой результат воздействия космических сил, которые всецело обусловливают жизненные процессы в биосфере. Поэтому последнюю совершенно необходимо признать местом трансформации космической энергии. представлять их в единой синтетической картине жизни солнечно-земного мира. Великолепие полярных сияний, цветение розы, творческая работа, мысль — все это проявление лучистой энергии Солнца. Если в самом деле на человека накладывают свой отпечаток космические силы, то следовало бы сделать допущение, что в одно и то же время в самых различных участках земного шара среднее направление тех или иных явлений будет приблизительно одним и тем же (заболеваемость, смертность ,нервно-психическая возбудимость и т. д.)». Эта длинная цитата охватывает естественнонаучные масштабы, объяснимые энергии с учётом принципа материалистического монизма. Советские философы сначала давали два определения, естественное и философское, но затем перешли к сугубо философскому через философскую категорию, ибо знаменитое ленинское определение не содержит указания на разновидность материализма, а потому является универсальным. Чижевский и Вернадский мыслили материю как природу и анализировали её на основании представлений, к которым пришёл естественнонаучный материализм.. В современности эту эстафету подхватил так называемый научный материализм ( Д. Патнэм, Н. Александер, ироничный постмодернист Ричард Рорти0. было бы странным, если бы это направление приняло марксистское определение материи). Вернадский, рассуждая о «Диалектике природы» Энгельса, замечает, что в этом труде трудно отделить то, что принадлежит Энгельсу, а что является обретениями науки Х1Х века. В любом случае, если помнить философское завещание вождя мирового пролетариата, разобраться без диалектики тут невозможно. Одного естествознания маловато будет. Тем не менее, русская наука стояла на передовых позициях, когда Леруа сформулировал идею ноосферы, а Тейяр де Шарден связал её с теорией эволюции. Завещание материалиста «О значении воинствующего материализма» советует советским философам и учёным создать нечто вроде Общества материалистических друзей гегелевской диалектики.
