Вместо преамбулы.
1. Давайте сразу договоримся вот о чем: бомбить и обстреливать гражданское население, в том числе женщин и детей – плохо. Если это нарушает женевскую конвенцию 1949 года о защите гражданского населения, то это является военным преступлением. Насильно удерживать гражданское население на осажденной территории и использовать его в качестве живого щита – плохо. И наконец, не давать гражданскому населению возможности эвакуироваться и в то же время инструментализировать его страдания в пропагандистских целях – тоже плохо.
2. Девочка Бана Алабед несколько дней как находится в безопасности и даже была принята президентом Турции. Это позволяет отнестись к истории появления ее твиттера, который обрел огромную популярность, как к пропагандистскому кейсу без всяких опасений за ее жизнь и здоровье. Ей и ее семье я в любом случае желаю всего самого наилучшего.
3. При работе над текстом я использовал данные предыдущих расследований: Bellingcat, NYT, 21senturywire, Регнум, GlobalResearch, Jesper Larsen.
В тексте обсуждается история возникновения твиттера Бана Алабед от его появления 24 сентября до первых публикаций о нем в прессе 29 сентября. Дальнейший рост популярности Баны Алабед носит обычный для сети виральный характер и, на мой взгляд, не нуждается в дополнительных разъяснениях.Часть первая. Мама и твиттер.
Попробуем разобраться, кто же открыл и начал вести твиттер Баны. Распространенная в СМИ точка зрения такова: девочка ведет его при помощи своей мамы Фатимы, которая и сама пользуется тем же аккаунтом.
В упоминавшейся выше статье Bellingcat даже уточняется: «По состоянию на 8 декабря 2016 года в учетной записи размещено 580 твитов, подписанных разными людьми: 121 подписаны «Бана»… Разница в стиле твитов очевидна: твиты, подписанные «Бана», более бесхитростны«.
Бесспорно уважая умения экспертов Bellingcat геолоцировать самые удивительные вещи, укажем, что анализ стиля не их козырь, что подтверждает вот этот твит, подписанный Бана. Как-то трудно поверить, что семилетняя девочка на чужом языке уточняет модальность, а также использует слово massacre.
Поэтому давайте в качестве рабочего предложения рассмотрим версию, что все твиты Баны написаны ее матерью Фатимой. Но как ей пришло в голову вообще открыть твиттер-аккаунт?
“Twitter app was on my phone default, I thought sharing our lives is a good step«, сообщает Фатима репортеру NYT.
Нет никаких сведений о том, что у Фатимы раньше был другой твиттер-аккаунт или что она была продвинутым пользователем. Тем удивительнее нижеследующее детали (примечание: таймстемпы могут отличаться из-за временных зон, поэтому важно относительное время, а не абсолютное.).
Первый твит аккаунта Баны «I need peace» отправлен в 5:07, следующий в 5.12, третий в 5:13, четвертый в 5.14 (4 твита за 7 минут: неплохая скорость для новичка). Шестым твитом (5.56) следует первое видео. Тут же следует первый ретвит. Затем обращение к президенту России (6.12), дальнейшие твиты и обращения; в 7.09 используется первый хэштег (сам хэштэг #HolocaustAleppo форсился еще до появления Баны в твиттере), наконец в 9.06, то есть всего через четыре часа после первого твита ее сообщение расшаривает
Jim Clancy, бывший корреспондент CNN с 72 тысячами фолловеров, через 14 минут Бана благодарит его. Подведем первые итоги. За 4 часа отправлено 18 твитов, при этом юзер-новичок уже умеет ретвитить, отвечать на твиты, использовать хэштеги, вставлять видео и знает твиттер-нетикет.
Если все это с некоторым напряжением воображения еще можно как-то объяснить, то последующие действия, увы, совершенно невозможны для юзера, случайно нашедшего Twitter app на своем телефоне. Аккаунт Баны начинает плотную обработку журналистов и общественных деятелей, занимающихся Сирией.
Только за 24 сентября она обращается к James Longman (BBC), Karam Almasri (AFP, free photographer and videojournalist), Frédérique Geffard (AFP), Kareem Shaheen (Guardian), Mona Eltahawy (NYT opinion columnist), Elizabeth Tsurkov (Israel, Forum for Regional Thinking), Rena Netjes (Parool, NRC, VK, Newsweek, NYT), Louisa Loveluck (WashingtonPost), Liz Sly (WashingtonPost), Brooklyn Middleton (American Political and Security Risk Analyst), Charles Lister (Senior Fellow in Middle East Institute & Author), Lotte Leicht (Human Rights Watch), Sara Hussein (AFP), Kenneth Roth (Human Rights Watch).
25 сентября буря продолжается: Iyad el-Baghdadi (Arab Spring activist), Janine di Giovanni (Newsweek), Sultan Al Qassemi (Emirati commentator on Arab affairs), Hadi Alabdallah (Independent Syrian journalist), Jon Williams (ABC), Emma Beals (Guardian, Vice, Beast, Raconteur), Lina Sergie Attar (Syrian-American Writer from Aleppo), Quentin Sommerville (BBC), Zeina Khodr (Aljazeera English), Sakir Khader (Volkskrant), Rawya Rageh (Amnesty International), Joseph Bahout (Carnegie Endowment), Michael Weiss (Daily Beast, CNN), Lyse Doucet (BBC), Sahar Baassiri (Lebanese Journalist and Producer), после чего внезапно стихает; в следующие дни обращения к конкретным юзерам становятся существенно более редкими, а то и исчезают совсем.
Таким образом, похоже, что о заявленном Фатимой скромном желании просто «sharing our lives» можно смело забыть, описанные выше действия являются совершенно очевидно попыткой раскрутки аккаунта, что делалось, может быть, не вполне тонко, но весьма энергично.
Тем не менее остается два вопроса:
1) Откуда у скромной студентки из Алеппо со знанием английского и пусть даже небольшим журналистским опытом столь подробные сведения о пуле журналистов и общественных деятелей, интересующихся Сирией именно сейчас, и об их аккаунтах в твиттере?
2) Почему обработка на второй день прекратилась?
Оставим первый вопрос пока неотвеченным, зато ответ на второй можно предположить. Судя по этим двум диалогам (24 сентября, 25 сентября), потому что первая рыбка уже клюнула.
Корреспондентка Telegraph Josie Ensor предпочитает, очевидно, не задумываться, каким образом мать трех детей оказывается доступна для чата под бомбардировками в осажденном городе «always… on the phone, here & Skype«, в результате чего появляется статья, опубликованная в Telegraph 29 сентября
С нее начинается торжественное шествие «семилетней девочки из твиттера» по страницам независимой западной прессы.

Интермедия. Папа и фейсбук.
25 сентября, то есть через день после появления в твиттере Баны ее папа Гассан («who works in the legal department of the local council«) вероятно тоже обнаруживает на своем телефоне преинсталлированный твиттер и немедленно его заводит. Его аккаунт является вспомогательным по отношению к основному проекту и заполнен в-основном перепостами из аккаунта Баны, несколько интереснее его фейсбук (адреса даны здесь).
Кое-какие детали наводят на мысль, что фейсбук перед началом проекта «Бана» был почищен, но несколько старых записей в нем все же присутствует.
Любопытно, что подмножество людей, комментирующих новые записи про Бану не пересекается с подмножеством людей, комментировавших прежние записи. При этом среди немногих «допроектных» комментаторов попадаются любопытные. Например, если верить гуглопереводу с арабского, местом работы одного из них является «шариатский суд Алеппо». А у другого, самого активного, комментатора в аккаунте встречаются интересные картинки. Точнее, встречались, потому что аккаунт был не так давно закрыт, теперь его комментарии не видны, а вот на снэпшоте, сделанном 28.11, они еще есть.

Часть вторая. Твиттер и энигма.
Публикация Josie Ensor в Telegraph была не единственной публикацией о Бане в английской прессе 29 сентября. В тот же день была опубликована статья о ней в Daily Mail. Она подписана авторами Jay Akbar и Abdelazizz Ahmed. Первый является постоянным автором Daily Mail online, а вот ко второму следует присмотреться повнимательнее. Как выяснил пользователь Reddit sparkreason, именно он стал первым фолловером аккаунта Баны в твиттере. Более того, именно через него получил информацию о Бане Jim Clancy, первый известный журналист, расшаривший один из твитов Баны уже через четыре часа после появления ее аккаунта.
Кто же такой Abdelazizz Ahmed?
Сведения о нем довольно скудны. Если верить ныне уничтоженному профилю фейсбука, он учился в Waaberi Primary School (Сомали). В июле 2016 года он открыл твиттер @aahmedwriter и блог на вордпрессе (ныне закрытый). Он позиционирует себя как blogger/ free journalist, занимающийся Боижним Востоком и Африкой.
Вот его публикации, которые удалось обнаружить.
31.7.2016 «Somali capital rocked by explosions» (aahmedwriter.wordpress.сom, ныне недоступна).
3.8.2016 «The country where the mentally-ill spend a night with hyena» (lamaane.net, ныне недоступна, копия в вебархиве), локация: Белед Хаво, Сомали.
26.8.2016 «Daraya residents cry massacre as world looks away» (Gulf News), локация: Найроби, Кения.
8.9.2016 «Baby fights for life in besieged Syrian town» (Gulf News), локация: Найроби, Кения (вероятно, автор имеет некоторое отношение к Кении, потому что в октябре посылает несколько твитов в Equity Bank Kenya с просьбой обраьтить внимание на его частные сообщения (DM).
14.9.2016 «Animal therapy comforts traumatised Iraqi children» (Al Jazeera), локация: Эрбил, Ирак.
В анонсе в твиттере автор называет последний репортаж «my latest for Al Jazeera», более ранних, однако, не обнаруживается.
Впрочем, внимательный читатель заметил, что твиттер уже другой.
8 сентября Abdelazizz Ahmed открывает новый твиттер (@abdelahmedJ, ныне переведен в режим protected) и новый блог на вордпрессе (единственная публикация на нем — про Бану Алабед от 3 ноября).
С этого момента он гораздо активнее, чем раньше, интересуется обстановкой в Сирии, публикует твиты под маркой «breaking» или «exclusive» и пытается вступить в контакт с западными журналистами, пишущими о Сирии.
Первое — вполне незначительное — совпадение, которое мне бросилось в глаза, было таково. В залинкованной выше статье для Gulf News автор пишет о младенце, испытывающим в осажденном городе «breathing problems». Но один из первых твитов Баны гласит: «I can’t even have proper breathing. I need peace please«.
Подсознание порой вытворяет удивительные штуки, это совпадение заставило меня внимательнее присмотреться к сентябрьским твитам самого Абдельазиза.
Оказалось, что несколько из них написано в стиле, вполне сходном со стилем Баны.
20.09: Child cries over of his dead father killed by Syrian/Russia airstrikes in North Homs. #Syria
20.09.: Ibrahim just 1 years old had a horrible night in #Aleppo bombed by assad & Putin. #Syria
23.09. Dear Syria/Russia why do you kill children? They toppling you ? A month old is trying to topple you? @clancyreports
Это уже нарратив Баны, но самой Баны еще нет, она появится только на следующий день. Обратим внимание на то, что последний твит обращен к уже известному нам Jim Clancy и укажем еще на два интересных совпадения.
1. Автор обращается к стране, людям, обвиняемым в военных преступлениях, «Dear»: «Dear Syria/Russia». Такое же обращение в первые дни многократно использует Бана: «dear president of Russia stop bombing us; «Dear Putin assad one day you will answer why killed 100 children within days; «Dear assad Putin one day you will stand in front of God to answer why you killed Bana friend«.
2. Автор пишет фамилию Путина с большой буквы, а Ассада — с маленькой: » bombed by assad & Putin». Точно так же во множестве (хотя не во всех) случаях пишет эти фамилии Бана: «A child must die everyday here #Aleppo that is the job of Putin & assad; You killed poor people who are even trying hard to survive and say killed «terrorist». Well done Putin assad; «if only Bana flee but our Garden is bombed even that’s Putin assad» etc.
И наконец, впечатляющие параллели между обеими аккаунтами возникают при анализе их обращений к указанным выше журналистам.
Вот Абдельазиз 19 сентября обращается к Elizabeth Tsurkov с уточнением числа погибших.
Вот к ней же 24 сентября обращается Бана с уточнением числа погибших и добавлением «We have seen that.»
Вот Абдельазиз 19 сентября обращается к Jon Williams.
Вот к нему же обращается Бана 25 сентября.
Вот Абдельазиз 10 сентября реагирует на сообщение Maya Gebeily, именно ее пост ретвитит Бана через час после открытия собственного аккаунта.
Вот Абдельазиз 19 сентября обращается к Kareem Shaheen.
Вот к нему же обращается Бана 24 сентября.
Список подобных совпадений можно продолжать, и Абдельазиз, и Бана с разницей в несколько дней обращались к Louisa Loveluck, Liz Sly и др.
Таким образом находится объяснение представительному списку журналистов, подвергнутой Баной плотной обработке. Абдельазиз занимался сирийским вопросом и до того, круг журналистов, пишущих об этом регионе он хорошо представлял. Именно к людям из этого списка (плохо известным скромной домохозяйке) аккаунт Баны и обращался 24-25 сентября с целью самораскрутки.

Подведем некоторые итоги.
1. Я не вижу причин подвергать сомнению анализ геолокаций, сделанный Bellingcat. Лицом проекта «Бана» служили настоящая сирийская девочка и ее мама. Вполне возможно, все соответствующие фото и видео были действительно сняты в осажденном Алеппо.
2. Однако, существуют большие и обоснованные сомнения в том, что автором нарратива твиттера Баны была ее мать Фатима. Различные (пусть и косвенные) доказательства говорят в пользу версии, что автором нарратива (по крайней мере, на начальном этапе) и стратегии раскрутки аккаунта был некто, называющий себя Abdelazizz Ahmed (возможно, это, в свою очередь, псевдоним).
3. Фактчекинг для журналиста не должен заканчиваться тем, что по телефону Васи отвечает тот самый Вася, но и включать в себя проверку того, собственным голосом говорит этот самый Вася или пользуется услугами суфлера.
4. Тот факт, что ни одна их десятков европейских и американских газет и теле/радиокомпаний, писавших и рассказывавших о «семилетней девочке из твиттера», не задалась подобным вопросом и не провела элементарное журналистское расследование достаточно красноречив.